Благочестивые женщины: Мать муфтия Мухаммада Таки Усмани

Опора поддержки великих муфтиев

Муфтий Мухмаммад Шафи’ (рахимахуллах) был большим учёным и Верховным Муфтием Пакистана. Он проделал много работы для этой уммы. Всевышний Аллах благословил его потомство большими знаниями и благочестием. Двое из его сыновей, муфтий Мухаммад Рафи’ Усмани и муфтий Мухаммад Таки Усмани (хафизахумуллах), являются всемирно известными муфтиями. Тем не менее, его жена сыграла жизненно важную роль во всём этом благе. 

Её сын, муфтий Мухаммад Таки Усмани (хафизахуллах), пишет:

— «Самой большой поддержкой для меня в жизни, после смерти отца, была моя мать. Её сострадание было лекарством от всех забот, а её ласковый взгляд устранял горечь всех жизненных трудностей. Вся жизнь моего отца была посвящена делу Ислама, и мать поддерживала его во все неспокойные времена. Фактически, она в значительной степени освободила его от всех бытовых забот, чтобы позволить ему беспрепятственно служить религии. Благодаря этому, ин шаа Аллах, она несомненно получит большую долю во всех добрых делах, которые совершил мой уважаемый отец».

 

Нукуш-е-Рафтага, стр. 159–160.

Материнские руки — первое медресе

Муфтий Мухаммад Таки Усмани (хафизахуллах) пишет:

— «Руки моей матери были не только колыбелью, но и живым центром обучения и воспитания. Она воспитывала меня не книгами, а практической жизнью. Хотя она не была выпускницей колледжа, университета или медресе и имела ограниченное домашнее образование, она обладала таким безупречным характером и таким талантом воспитания, которого нет даже у женщин-профессионалов, имеющих высокую квалификацию. Терпение, благодушие, самопожертвование, отдача предпочтения другим и мужество — всё это было её второй натурой. Кроме этого, она научила меня простейшим книгам на урду, так как когда мы переехали в Пакистан, не было организованных религиозных институтов».

 

Нукуш-е-Рафтага, стр. 160

Право Всевышнего Аллаха и права семьи

Муфтий Мухаммад Таки Усмани Сахиб (хафизахуллах) пишет: 

— «Всевышний Аллах благословил мою мать любовью к совершению дополнительных актов поклонения. До того, как она была прикована к постели, она никогда не пропускала практики чтения Корана, дуа, зикров, тасбиха и нафиль (необязательных) намазов. От рассвета до середины ночи она была занята присмотром за детьми, служением отцу и заботой о своей престарелой свекрови, до такой степени, что она никогда не отдыхала в течение всего этого времени. Тем не менее, это никогда не шло в ущерб её духовным практикам. Эти практики продолжались даже после того, как она стала прикована к постели. Когда она была парализована и даже освобождена от этих практик, тогда она также поворачивалась к кибле во время намаза и читала всё, что могла. За несколько дней до своей кончины, когда она повернулась к кибле, у неё случился второй приступ паралича и она упала на кровать. Пока она находилась в таком состоянии обеспокоенности, я видел, как она двигала рукой, пытаясь найти что-то под подушкой. Я понял, что она хочет найти свой тасбих, который ранее там хранился. Когда я передал ей его, хотя она и не могла читать языком, она постоянно перебирала рукой бусинки тасбиха, пока не потеряла сознание. Через несколько дней она покинула этот мир. Таким образом, последние две вещи, которые она делала в сознании, были: обращение к кибле для намаза и перебирание бусин тасбиха».

 

Нукуш-е-Рафтага, стр. 162