17 часть

 

Одно из знаковых для меня событий в ЮАР – переход из шафиитского мазхаба в ханафитский. Это не было минутным решением, или порывом души, или временным явлением на период обучения в Африке. Нет, это было осознанное решение, которому предшествовали глубокое размышление и анализ. Поэтому я решил рассказать подробно, почему я стал ханафитом. Об этом меня многие просили, и мне самому будет довольно интересно погрузиться в эти воспоминания. Некоторых шафиитов может задеть то, что я буду писать, и они могут усмотреть в этом неуважение к их мазхабу, однако я не имею это в виду и считаю шафиитский мазхаб законным мазхабом Ахлю-с-Сунна валь-Джама’а: любой может ему следовать, если хочет. Я говорю лишь о том, что лично я увидел и в чем причины моего выбора. Эта заметка не может претендовать на то, чтобы стать объективным обзором мазхабов.

 

До Африки, когда еще был шафиитом, я столкнулся с одной непонятной для меня ситуацией: изучаемый мною фикх и книги, которые я читал, не находили применения в фетвах современных шафиитских ученых, о которых я знал: Вахбы Зухайли, Мухаммада Саида Рамадана аль-Бути, Али Джумуа и других. Я внутренне всегда считал, что крупные ученые мазхабов из числа современников должны быть для нас примером того, как понимать фикх правильно: они учат нас воплощать его в личной жизни и применять тексты фикха к новым реалиям, с которыми мы встречаемся в повседневности. И я был большим противником безмазхабности и понимал, что тот фикх, который проповедуют безмазхабники, – это разрушение Шариата и фикха как науки. И фикх без мазхаба станет хаосом мнений, где не разберешь, какое сильное, а какое – слабое, за каким можно следовать, а за каким – нет. Студент, который, изучая фикх, читает лишь «Умдат аль-ахкам» и «Булюг аль-марам» как тексты по фикху, никогда не сможет изучить фикх, не говоря уже о том, чтобы стать ученым. И те люди, которые практикуют свой Ислам в такой среде, даже через десять лет практики толком не знают, что нарушает омовение и какие рукны у намаза.

 

Поэтому я всегда считал, что фикх можно изучать лишь через мазхаб и что задача современных ученых – показать нам, студентам, как применять и понимать классические тексты по фикху своего мазхаба. Но, столкнувшись с ответами современных шафиитских факихов, я был шокирован: фетвы Вахбы Зухайли ничем не отличаются от фетв Ибн Усеймина. Оба выбирают сильное мнение среди мнений разных мазхабов (тарджих), оба претендуют на иджтихад в своих ответах, но Ибн Усеймин хотя бы честен и не называет себя мазхабным ученым. То же и с Мухаммадом Саидом Рамаданом аль-Бути: если читать его фетвы, мы там тоже найдем тарджих между мазхабами, указание, какое мнение считать более сильным… А ведь эти люди не достигли степени, которая позволяла бы им пересмотреть, что даже в рамках одного мазхаба считается сильным мнением. А уж сравнение двух мазхабов – и подавно вне их компетенции. Ибн Хаджар аль-Хайтами и имам Рамли, Ибн Абидин, Дардир, Тахтави – все эти ученые – мукаллиды своего мазхаба, они могут лишь пересказать нам мазхаб и пояснить его. Они не могут пересмотреть позицию мазхаба. Как же наши современники могут претендовать на тарджих между мазхабами?!

 

Мне могут возразить: в шафиитском мазхабе не обязательно следовать шафиитским мнениям во всех вопросах. И это верно. Но шафиитский ученый или муфтий, когда его спрашивают, обязан отвечать на основе сильного мнения мазхаба. Он не имеет права отвечать на основе слабого мнения и уж тем более совершать тарджих между мазхабами.

 

Я встретил печальную реальность и пришел к болезненному выводу: эти шафиитские ученые пропагандируют такую же безмазхабность, что и саудиты, но в другой форме – с большим адабом к ученым и без открытого порицания мазхабов и следования им. Однако на практике в своих ответах мазхабу они не следуют.