19 часть

 

Окончательным и решающим фактором для меня оказалась учеба в дар аль-ифта. В этой учебе я бы выделил два аспекта.

 

Первый из них – сухбат с нашим учителем, муфтием Ибрахимом Десаи (даммат баракатух), потому что, помимо учебы в дар аль-ифта, мне посчастливилось шесть дней в течение двух лет ездить с ним вместе на уроки по «Сахиху» Бухари, где я мог общаться с муфтием перед уроком и где мы обсуждали самые разнообразные темы: суфизм, акыду, фикх, хадис, политику, историю, экономику, семейную жизнь, воспитание детей, еду, любимые фрукты и кучу всего другого. Надо сказать, что сам муфтий никогда мне ни прямо, ни косвенно не предлагал стать ханафитом и бросить шафиитский мазхаб. И ничего даже близкого не говорили мне и другие ханафиты в Африке.

 

Вообще ханафиты в ЮАР очень сильно отличаются от ханафитов СНГ, у которых какой-то патологический страх перед всем неханафитским: «амин» вслух, поднятием рук и так далее. Все вроде бы знают, что это позиция шафиитского мазхаба, но при этом реагируют так, будто человек дискотеку решил в мечети устроить. В ЮАР такого нет вообще. Более того, студенты-шафииты, приезжающие туда учиться, тоже не встречают никакого «ханафитизирования». Напротив, местные преподаватели постоянно говорят им, что им надо остаться шафиитами, пытаются найти им учителей по шафиитскому фикху и помочь в изучении мазхаба. Никакого давления на меня в принципе не было.

 

Второе – это собственно учеба в дар аль-ифта, которая была для меня огромным опытом практического чтения книг по фикху. И я нашел то, что искал всегда, – живой пример того, как надо понимать и практиковать книги по фикху.

 

При изучении шафиитского мазхаба меня смущал ряд решений, которые в шафиитском мазхабе считались сильными на протяжении веков, но которые, как говорят англичане, «don’t make any sense». Сами шафииты в реальной жизни их не практикуют. Сюда относится, например, совмещение омовения и таяммума, когда наложена повязка. Я не встречал шафиита, который бы свой гипс протирал землей, а потом еще и совершал бы омовение. Еще есть определение людей Писания, которое фактически служит отменой аята, потому что не существовало со времен Пророка (да благословит его Аллах и да приветствует) и до наших дней христиан, к которым бы относилось это определение. Ведь неискаженное христианство – это предмет давно ушедшей истории. И все эти христианские конфессии имеют в убеждениях тот или иной вид куфра или ширка. А людьми Писания, согласно шафиитскому мазхабу, признаются те народы, чьи предки приняли христианство до прихода Пророка (да благословит его Аллах и да приветствует) и при этом исповедовали неискаженное христианство. Например, армяне приняли христианство до прихода Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и да приветствует), но та версия христианства, которую они исповедуют, искажена. Но где тогда эти люди Писания, на чьих женщинах можно жениться и зарезанных которыми животных можно есть? Получается, их и не было никогда. Это фактически отмена аята. И это триггировало мой мозг и мое сознание. Как такое мнение могло стать основным?

 

Я стал сравнивать это с ханафитским усуль аль-ифта. Первый вопрос, который шафиит задает последователям другого мазхаба: «Какая книга у вас му’тамад?» – на что ханафит усмехается и саркастично отвечает: «Все». Меня страшно удивило, что у ханафитов нет понятия «книги му’тамад», такой как «Минхадж» Навави у шафиитов или «Мухтасар» Халиля у маликитов. Ханафиты делят не книги, а факихов: есть абсолютные муджтахиды мазхаба, есть муджтахиды в мазхабе, есть муджтахиды в отдельных вопросах, есть муджтахиды, которые могут делать тахридж и тарджих, и есть просто мукаллиды, задача которых – только передавать позицию мазхаба. Последним из муджтахидов у ханафитов был Касим Кутлубуга (он умер в 879-м году по хиджре). И задача последующих ученых на основе усуль аль-ифта – выявлять то мнение, которое будет достоверным в мазхабе. Безусловно, ученый это не делает самостоятельно на сто процентов, всегда есть опыт ученых прошлого: Шурунбуляли, Тахтави или Ибн Абидина, которые, конечно же, знали мазхаб лучше нас. Но если они в какой-то теме придерживаются позиции, противоречащей тому, что говорили муджтахиды до них, то это новое мнение практиковать нельзя. Хороший пример тут – дозволение совмещать намазы, которое встречается у Тахтави и Ибн Абидина. Такое понимание мазхаба делает все книги актуальными на протяжении всей его истории, и мы не лишаем себя факахата муджтахидов, таких как имам Мухаммад, имам Тахави, имам Кудури и других великих имамов прошлого.

 

А в шафиитском мазхабе на деле к книгам до имама Навави не обращаются вообще. И поэтому некоторые шафииты были недовольны и не согласны с тем, что решения одного факиха, пусть даже такого великого, как Навави, стало итоговым в мазхабе. И они говорили: «Мы шафииты, а не нававиты». Но эта позиция не получила распространения, и подавляющее большинство шафиитов до сих пор считает , что решения Навави – это и есть мазхаб. У ханафитов такого нет и в принципе быть не может. Даже такая авторитетная книга, как «Хидая», может быть подвергнута критике, и последующие ученые могут не согласиться с тем, что сохиб «Аль-Хидая» счел достоверным. И столь монументальный труд, как «Хашия» Ибн Абидина, стал таким великим, потому что Ибн Абидин обращался к книгам муджтахидов мазхаба и смотрел решения напрямую в них, указывая неточности поздних ученых в передаче мазхаба в том или ином вопросе (например, о принятии покаяния от того, кто оскорблял Пророка (да благословит его Аллах и да приветствует)). Но если кто-то сможет обоснованно доказать, что Ибн Абидин ошибся в передаче мнения мазхаба, то это будет принято.

 

Более того, некоторые муфтии пытаются пересмотреть такие однозначно известные, казалось бы, темы в мазхабе, как вопросы, связанные с Рамаданом, а именно: имеет ли значение смена часовых поясов при наблюдении луны. Известная позиция мазхаба – что не имеет. И, если луну видели в одной точке земли, этого достаточно для всех других стран. Но недавно муфтий Абдуль-Малик из Бангладеша написал фундаментальное исследование на эту тему, где он попробовал доказать, что была допущена неточность в передаче позиции мазхаба и что – на самом деле – ранние тексты указывают, что разница в часовом поясе влияет на это. И, например, если луну увидели в Саудовской Аравии, это не основание держать пост в Африке. Он разослал свое исследование по основным дар аль-ифта и ждет их рецензий для дальнейшей дискуссии. Некоторые мои друзья, с которыми мы вместе учились, например, муфтий Замиль ар-Рахман, сочли эту работу убедительной и говорят, что муфтий Абдуль-Малик смог доказать свою позицию. Как видите, мазхаб – это не ископаемое, а живой организм.