Часть 83. Глава четвертая. Пути выхода из бедственного положения, часть 15

3 086

14 декабря, 17

[Махмуд Шакир] говорит:

«Затем появился Таха Хусейн, который лично ничего не слышал от Мухаммада Абдо: он слышал лишь то, что передавали языки, критиковавшие азхаровские книги с издевкой и без стеснения. И презрение поселилось в самой глубине его души.

[Затем устаз Махмуд вспоминает годы своей учебы у Таха Хусейна и то, как последний вводил своих студентов в заблуждение]

Потом он пишет: «И я был напуган бескомпромиссной критикой ученых этой уммы: ее передатчиков, знатоков грамматики, толкователей Корана, передатчиков хадиса. И я буквально остолбенел, я оглядывался по сторонам в изумлении и непонимании очень долгое время. И вдруг словно молния озарила путь: я решил подробно изучить, почему Мухаммад Абдо и его ученики критиковали книги, преподававшиеся в Азхаре.

И я точно понял, что помогло доктору Таха критиковать поэзию эпохи джахилии[1] и ученых этой уммы. Он слышал в окружении Абдо его издевки, слышал его критику, и это презрение укоренилось в его сердце, что заметно на каждой странице его книги «О поэзии эпохи джахилии»[2].

Сейчас уже исчезла идея, что поэзии эпохи джахилии не существовала, и их дело провалилось, но то презрение отбрасывает тень до сегодняшнего дня. Сама идея ушла, потому что не основывалась на знании и правильном анализе, но осталось презрение к умам наших предков, которым была переполнена его книга, осталось желание занизить их высокое положение и оттолкнуть от их книг и знаний, от плодов их усердия и искренности в стремлении к познанию.

Все это приводит к полному отказу от их наследия без разбора и анализа. Это и есть тяжелейшее заболевание».

[1] Таха Хусейн отрицал аутентичность поэзии джахилии, говоря, что вся она была выдумана в исламскую эру. Прим. Абу Али.

[2] Поразмысли над этими словами очень тщательно! Ведь он явно говорит, что заблуждения Таха Хусейна – это последствия ошибок Мухаммада Абдо!

И про Мухаммада Абдо я хочу сказать следующее:

У этого человека было множество заблуждений, но благодаря своему уму, проницательности и английским средствам информации он смог обмануть большую часть ученых своего времени, особенно тех, кто был вдали от него. И, кроме очень немногих ученых, никто не смог защититься от его влияния. Даже шейх аль-Ислам Мустафа Сабри, рахимахуллах, был очень хорошего мнения о нем, пока находился в Турции, о чем мне рассказал наш устаз Мухаммад Амин Сирадж, хафизахуллах. Но, когда он переехал в Египет и поселился там, ему открылась вся нечистоплотность Мухаммада Абдо и его последователей. И он потратил свое время, чернила и усердие на то, чтобы раскрыть и сохранить слова, которые были ими написаны в книгах. И это было великое служение умме и всем мусульманам: он не обращал внимания на трудности, и это никогда не будет забыто.

И так к нему относились праведные и богобоязненные ученые, которые не прожили долгую жизнь после его смерти (1323) и не смогли застать раскрытие его истинной сущности, такие как два благородных ученых из Дамаска: Джамалюддин аль-Касими (1332) и Абдур-Раззак аль-Байтар (1335). Их изначальные труды указывают на то, что они были такими же, как и остальные ученые их времени, но затем попали под влияние Мухаммада Абдо, чем осложнили жизнь себе и другим, а потом уже их стали называть «обновителями».